"Я ВОЗЬМУ САМ" Г. Л. ОЛДИ

"Я возьму сам" -- система с довольно сложной оптикой. За раз всего не разглядишь. Генеральная линия парадоксальна, но ясна. Дух святый превращает поэта в жабу. Небоглазые не могут слиться с фарром: ген просветленного зрения не дает. Они творят и зло, и добро, изредка высекая из предопределенности деяния. Другие -- послушные -- всегда правы, даже когда толпами режут друг друга: сие не грех, а верховная воля. Сияние фарра полезно дэвам, которым не место среди людей. Глупые страшные дэвы ведут себя тихо-мирно, а осененные бараньей головой люди косят себе подобных как сорняк. Поэт кочует по отражениям, забывая, кем он был, вспоминая, кем ему предстоит быть. Его гонит потребность создать мир, свободный от безгрешия -- а значит, и от недеяния.

Все это доходит с первого прочтения. Труднее разобраться в метафизике Кабира. На каком фундаменте держится здесь мироздание? Какие таинства ведут избранника от "подфаррного" существования к творцу? Златой Баран -- брат Тельца, что ли? -- он ли Ангел мудрый, намерения скрывающий? или сущий баран с ангельскими полномочиями?

Много разных деталей. Много возможных ответов.

Мир мигает, "жизнь начинается между явью и явью". Новые крепкие зубы взамен человеческих. Скука и жажда впечатлений -- достаточная причина для резни. Крепнет способность к самоотрицанию. Человек на каждом шагу вычеркивает из времени еще один отрезок пути. Устоявшаяся реальность желает быть разрушенной, носитель святости стремится избавиться от нее. Верховодящий Баран и охраняющий от напастей фарр вгрызлись в мир и в человека: благодетели, симбионты, паразиты? Вот славный вопрос: в чем психологические корни самоотрицания реальности? "Я не хотел такой славы! Я не брал Кабир! Я не был эмиром!" -- кричит-шепчет неправильная память. Проживший сто жизней прекрасно знает: мертвая память -- пятак; слово, которое и через века отзовется в живущем -- золото.

Но это только один ответ, одна правда...

Далеко не все понятно с первого раза. Это хорошо.

А впечатление от романа сильное. Я пристрастен -- давний поклонник, но и непредубежденный люд то же самое говорит. Вот примерный диалог двухмесячной давности:

-- Класс! Рассказывает -- как рисует!

-- Олди пишет как бог. Это все знают.

-- Касыды -- это что-то! А проза ритмична, будто стих.

-- Ну уж теперь и незрячие догадаются, что он -- поэт.

-- То, что там происходит, не оставляет равнодушным.

-- Давно замечено. Живыми словами пользуется.

-- Но плохо то, что он меня кодирует!

-- ???

-- Заставляет верить всему! Читаю -- возмущаюсь поведением шаха. Был поэт -- стал вдруг мерзкий тиран. И тут пробивает меня: это автор так захотел! На контрасте сработал: милый человек оборачивается монстром. И начинаешь из-за этого относиться с подозрением к нимбу над головой. Вот так нас и кодируют!

-- Могучий вывод! А помнишь, там вино пили? Не зря пили! Видно, нас заодно и от паленой водки отвратили...

Посмеялись. Провели эксперимент с водкой. Успокоились.

Но на нимбы косимся с растущим подозрением.

(c)1999, Владимир Бычинский.